Русская народная живопись

         

«Написано на престце кустики...»


Надписи на прялках тоже связаны с прямым назначением этого предмета. Сидя долгие вечера за прядением, женщины, естественно, интересовались, а сколько «наработала» соседка? На одной из прялок с изображением четырех прях как бы записана их беседа: «Ты много ли пасъ напряла»,— спрашивает одна. «Сотъ полъдесятка»,— отвечает ей вторая. «Ты много ли аршинъ вытъкала»,— спрашивает третья... «Сот десять», — отвечает четвертая. Одна пасма (в тексте надписи «пасъ») равнялась примерно 120 аршинам (около 90 метров). Искусная крестьянка могла напрясть не более 400 пасм ниток и наткать около 750 аршин холста в год. Следовательно, цифры — 500 пасм и 1000 аршин — явно завышены: собеседницы как бы хвастаются своим умением.

На другой прялке помещено шутливое обращение к ленивой работнице: «Пряди, моя пряха, пряди нелениса», а та в ответ: «Я бы рада пряла меня в гости звали».

На одной из прялок надпись особенно интересна: художник пояснил в ней зрителю самым подробным образом значение каждого рисунка, каждой детали орнамента. Это единственный случай, когда сам автор раскрыл нам содержание своей росписи. Прялка вырезана искусным резчиком: стройная ножка ее, постепенно расширяясь, переходит в удлиненную вытянутую вверх лопаску, заостренная верхушка которой, как венцом, украшена круглыми выступами. Резной убор прялки дополнен внизу лопаски сережками и симметричным фигурным расширением верха ножки. Расписной орнамент подчеркивает красоту резного наряда прялки, ее стройность. Украшенные цветными розетками фигурные выступы служат обрамлением основному «живописному полотну», развернутому на обеих сторонах лопаски. На лицевой ее стороне, среди крупного узора из веерообразных растений изображены отдельные сценки, люди, животные и птицы. Произвольно разбросанные по всей поверхности лопаски вперемежку с растениями, эти изображения смотрятся скорее как элементы узора.

Здесь можно увидеть и выезд в санях, и коня, и женщину за прялкой, и молодую пару за столом с самоваром.


Лицевая сторона прялки с объяснениями рисунков «мужик на лошаде идетъ...
баба предетъ сидитъ...».

На обратной стороне лопаски поверхность разделена по высоте на две части, в нижней нарисован мужчина, над ним сцена чаепития, а в верхней — вьющийся стебель. А что говорит о росписи автор?

Начинаются объяснения с обратной стороны прялки, с левого нижнего ее края. Чтобы легче было читать, пояснение каждой части рисунка художник отделил точкой. Не следует относиться придирчиво к орфографии: может быть, автору не удалось окончить даже сельскую школу. Зато каждая буковка выписана тонко, красиво и правильно, так что вся надпись смотрится не как постороннее добавление, а как обрамление росписи.

«Написано напрестце всякими колерыма. есь кутюшка. аповыше кустики, аповыше тово мужикъ стоить басица...», то есть написано (нарисовано) на прялке («престце» — сокращенно от пресницы), — поясняет нам художник, — всякими красками, есть курочка (кутюшка), выше кустики, а еще выше мужик стоит и красуется (басится). Вглядываемся в роспись: действительно, все совпадает: есть и птичка, и кустики, и мужик, который «басится». Видимо, поэтому художник одел его в праздничную одежду: из-под короткого кафтана, или пиджака, видна длинная рубаха и заправленные в сапожки полосатые порты, на голове опушенная мехом шапка. Такую одежду, наподобие городской, начали носить в деревне в конце прошлого века.

«А повыше тово седятъ чай кушаютъ...» — продолжает свои объяснения автор. По сторонам столика с точеными ножками за самоваром сидит молодая пара, на парне тот же наряд, что и на красующемся мужчине внизу, а на женщине платье, сшитое по моде конца прошлого века. Почти силуэтным изображением художник сумел показать ее характерные черты: длинная узкая юбка с высокой талией и кофта со стоячим воротником, с пышной, богатой отделкой на груди.

«А повыше тово петухъ даконь да промезу има кустикъ. а повыше накрашено лентоцка. а повыше тово древо». Коня и петуха с кустиком мы различаем сразу, а вот «ленточкой» художник, оказывается, назвал разделительную полоску, отделяющую нижнюю картину от верхней.


Особенно интересно, что растение с тонкими гибкими веточками и листьями автор назвал «древом». Следовательно, и в XIX веке живо еще было представление о легендарном «дереве жизни». По-видимому, не случайно художник разделил «ленточкой» нижнюю и верхнюю части «картины» — внизу более близкая и знакомая художнику жизнь деревни, а вверху — растение, больше связанное с волшебно-сказочным миром, чем с реальной жизнью.



Прялка с росписью. В надписи: «...мужикъ стоит басица...». Пермогорье. Вторая половина XIX века.

Так же подробно, опять начиная снизу, называет мастер изображения на лицевой стороне лопаски. И мы видим здесь разделенных «кустиками» коня, едущего на лошади крестьянина («мужикъ на лошаде идетъ»), женщину за прялкой («баба предетъ сидитъ»), над нею петух с курочкой («а повыше петух идетъ за собой кутюшку ведетъ»), и завершает все изображенная вверху сценка чаепития. Поскольку здесь все сценки отражают реальную жизнь, разделительной ленточки нет. Следуя снизу вверх, перемежаясь кустиками, они рассказывают нам о занятиях деревенской семьи: мужчина едет куда-то по делам, женщина прядет, и, наконец, после работы — вечерняя трапеза.

Хотя рисунки на этой прялке не отличаются той правильностью, четкостью и уверенностью, которые мы отметили в приведенных выше росписях, автор сумел сделать их удивительно выразительными. Как бы одним росчерком пера очерчивает он фигуру женщины за прялкой, едущего в санях крестьянина, сидящую за столом пару. Они все как бы движутся и живут: широко раскинула руки пряха, вытягивая нить и скручивая ее на веретено; взмахнул кнутом возница, и лошадь пустилась вскачь; неторопливым, спокойным движением подняли руки с чашками сидящие за столом. Художник показал себя также искусным декоратором: зелено-красная расцветка на светлом фоне делает роспись ярко-красочной и нарядной, напоминая красивую праздничную ткань.


Содержание раздела